Заборонити не можна дозволити

(Мовою оригінлу)

Что-то успешно запрещено, а что-то еще только предлагают запретить –  и в Украине продолжаются споры о том, нужно ли закрывать непатриотичные СМИ или блокировать российские социальные сети.

В нашем обществе уже сформировались две крайних точки зрения.

Кто-то расценивает любые запреты как тоталитаризм, заявляет о попранных европейских ценностях и не желает делать скидку на продолжающееся противостояние с РФ.

Кто-то, наоборот, возмущен недостаточной жесткостью украинского законодательства, требует радикальной запретительной политики, вспоминает Вторую мировую и другие хрестоматийные войны.

Истина, как всегда, находится где-то посередине. Конечно, в условиях внешней агрессии нельзя мерить внутреннюю свободу мерками мирного времени. Однако современный гибридный конфликт требует гораздо более взвешенного и осмотрительного отношения к запретам, чем обычная война. Почему? 

Потому что классическая война ограничена четкими рамками – правовыми, территориальными, временными. И строгость военных запретов компенсируется этой ограниченностью: гайки закручиваются быстро и решительно, но обычно ненадолго.

Седьмого декабря 1941-го Соединенные Штаты вступают в войну, 19 декабря в США создано Управление цензуры, но в ноябре 1945-го его ликвидируют – поскольку война официально завершилась.

Четвертого августа 1914-го Британия вступает в войну, уже 8 августа принят весьма жесткий Акт о защите королевства. Помимо прочего, подданным Его Величества запрещено покупать бинокли, разводить костры, запускать воздушных змеев, кормить диких животных хлебом и торговать неразбавленным пивом. Но в 1919-м заключен мир, а вместе с ним возвращаются все отнятые у англичан радости: и бинокли с воздушными змеями, и кормление зверушек, и крепкий эль.

Увы, этот опыт едва ли применим к нашим реалиям. Украина столкнулась с гибридной войной – следовательно, четких рамок, ограничивающих нынешнее противостояние, нет и не будет. Война против Украины не объявлена – следовательно, официального завершения войны тоже ждать не приходится. Война против Украины ведется в различных формах и с различной интенсивностью – следовательно, затянуться она способна на неопределенный срок. Это ставит нас в двойственное положение.

С одной стороны, в Украине сохраняется ряд вольностей, нехарактерных для воюющего государства. Но с другой стороны, с каждым годом число запретов и ограничений постепенно растет, а вялотекущий гибридный конфликт с РФ может длиться десятилетиями. И все это время сторонники закручивания гаек смогут ссылаться на войну, лоббируя все новые и новые запреты. Между тем оснований для отмены уже введенных запретов не будет. Так что в перспективе гражданин де-юре не воюющей Украины рискует оказаться в худшем положении, чем англичанин или американец во время Первой или Второй мировой.

В нашей истории уже имеется схожий прецедент – Советский Союз, перманентно находившийся "во враждебном капиталистическом окружении" и перманентно ограничивавший права и свободы населения под этим предлогом. К сожалению, затяжной и неопределенный характер гибридной войны играет на руку тем, кто не прочь превратить Украину XXI века в пародию на СССР – с идеологическими догмами, принудительным единомыслием и пренебрежением к личному пространству.

Насколько реален подобный сценарий, сказать трудно. Все зависит от общественного мнения – а фактически от узкой прослойки украинцев с активной гражданской позицией.

Именно они выступают в роли легитимизатора любых запретительных мер. Если очередной запрет  возмущает обывательское большинство, но легитимен в глазах активного меньшинства, он будет реализован. Если же это меньшинство против, запрет могут снять с повестки дня. Таким образом, будущее украинских прав и свобод в руках сравнительно небольшого процента граждан. И в конечном итоге им решать, останется ли Украина демократическим государством с разумными мерами безопасности, или шаг за шагом выродится в нетерпимый неосовок.

Что можно посоветовать активным украинцам, которых второй вариант не привлекает? Лишь одно – трезво оценивать все предлагаемые запреты, всякий раз задавая себе три вопроса.

Вопрос первый: принесет ли запрет практическую пользу или только моральное удовлетворение?

Некоторые запретительные меры не усиливают нашу позицию в гибридной войне, а просто радует патриотичных украинцев, выполняя роль психологической отдушины. Мы не в состоянии немедленно вернуть Крым или зачистить Донбасс от кремлевских банд – зато можем отвести душу, демонстративно запретив в Украине то-то и то-то. Многим это нравится. Но, пристрастившись к подобному моральному допингу, Украина будет годами изобретать новые запреты лишь для того, чтобы компенсировать  недостаток иных достижений. И так можно зайти слишком далеко.

Вопрос второй: каким образом запрет будет воплощаться в жизнь?

В теории многие инициативы выглядят столь же заманчиво, как сферический конь в вакууме из известного анекдота. На практике все сложнее. Не бывает абстрактной "защиты информационного пространства", бестелесного "контроля за ввозом запрещенной продукции" или отвлеченной "языковой инспекции" – бывают живые чиновники и силовики со своими слабостями и пороками. Любой запрет или ограничение – это дополнительный объем полномочий, предоставленных отечественной бюрократии, а, значит, и дополнительное пространство для злоупотреблений. Об этом стоит помнить всегда.

Наконец, вопрос третий: а действительно ли ты поддерживаешь предложенный запрет?

Для продвинутой части общества тоже характерен конформизм. Многие из нас могут не видеть необходимости в очередном закручивании гаек, но поддержат его, чтобы оставаться в тренде. Чтобы лишний раз не спорить со вчерашними побратимами; чтобы не показаться меньшими патриотами, чем инициатор нового запрета. Таким образом, мыслящие и активные люди превращаются в покорных попутчиков, заложников чужой воли – что вряд ли оправдано. Потому что речь идет о пространстве свободы в будущей Украине. И если ты способен участвовать в формировании будущего, нельзя позволять более агрессивным согражданам делать это за тебя.