Сварожич із Закарпаття

Вы никогда не представляли себе старую сельскую кузню? Попробуйте, картинка получится яркая.... У ее стен всегда шумно и весело — скучать кузнецу не приходится. «Кузнец, кузнец, а выкуй-ка мне счастье!» — стреляет глазками чернобровая красавица в коралловом намысте. «Чего Бог не даст, того, дорогуша, тебе кузнец не выкует», — вздыхает ей в ответ путник, приведший к кузнецу своего коня — подковать. И тут с телеги, колеса которой уже обуты в новенькие «шины», доносится: «Каждый сам кузнец своего счастья!» За владельцем телеги эти слова шепотом и с надеждой повторяли и девушка, и путник, и все, кто ждал своей очереди к кузнецу, и сам кузнец.
СЕГОДНЯШНИХ мастеров выковать счастье мало кто просит. Чаще — перила или забор, гарнитур либо кровать... Но от этого кузнецкое умение дарить его людям не умаляется. В этом мы убедились, пообщавшись с закарпатским кузнецом, организатором кузнеческого фестиваля «Гамора» Сергеем ТЯСКО.
В специальном вузе или техникуме Сергей на кузнеца не учился (хотя именно такой путь к профессии сегодня проходят многие). Он закончил музыкальное училище и лишь потом потянулся к кузнеческому делу. «Для этого, говорит он, понадобилось терпение, желание ковать и пару лет бессонных ночей».
— То есть вы хотите сказать, что в тех кузнях, где вы пробовали мастерить, самому разрешали работать только по ночам?
— Нет, по ночам проходила теоретическая часть обучения. Это было общение с кузнецами-художниками, а еще по ночам читал книги. Просматривал техническую литературу, знакомился с народными легендами и сказаниями, да что там — просто читал физику. Ведь кузнец — профессия творческая, а где как не в книгах можно набраться идей.
— А на практике все это отшлифовывать долго приходится?
— Во времена цехового кузнечества на это уходили годы. Сначала мы просто наблюдали за мастером, подметали и мыли кузню, подавали ему инструменты. Затем становились подмастерьем, когда и могли принять участие в самом процессе ковки. Как говаривал мой учитель Ласло Путу из Будапешта, один человек — это не кузнец, два — полкузнеца, а вот трое — уже дело. Эти трое — это кузнец, молотобоец и подмастерье. Сегодня этих двух помощников чаще всего замещает техника.
Нынче ковать может научиться любой. Если освоить пару основных приемов кузнеческого ремесла, то делать это сможете уже через полгода: железо гнется, рубится, соединяется хомутом или прошивкой, в конце концов, его можно стачать с помощью сварки. В архитектурном кузнечестве ничего нового нет. Но если вы хотите творить — это уже другой вопрос...
— Раньше, рассказывают, учеников обычно отправляли в Европу. Давали список мастерских, которые надо было обойти и поучиться у тамошних кузнецов уменью. Только тогда он имел право открывать свою мастерскую. А как сейчас?
— К сожалению, подобное сегодня невозможно. И дело не в том, что мастера перевелись, нет! Глобализация привела к тому, что заказчик уже не будет ждать, пока мастер, у которого он заказал вещь, будет думать, как лучше ее сделать. Он пойдет в ближайший магазин и купит ее, если хватит денег, если нет — возьмет в кредит, но получит удовольствие от нее уже сейчас, сразу. К сожалению, нынче мастеровая работа не в цене.
— Кстати, о культуре и цене человеческого труда. В том же Ужгороде часто можно наблюдать картину: со свалки цыгане везут на своих повозках с металлоломом модерные кованые балкончики или решетки с окон домов, которые старые хозяева ставили еще в средине ХIХ века, а новые выбросили. Почему это все пропадает — ведь это памятники кузнеческой традиции, и, по сути, из них можно собрать целый музей?
— Это действительно вопрос общей культуры. Сегодня принято считать, что подобным вещам место на свалке, а их лучше заменить обычным пластиком. Такими переделками занимаются богатые люди, которые в детстве просто не доели мороженого...
— Но говорят, что и ремесленники сегодня часто в погоне за этим же мороженым... Дескать, не сыщешь сегодня кузнеца, не мечтавшего о пневматическом молоте...
— Это отнюдь не вопрос технического усовершенствования, но вопрос быстрой работы, по качеству не всегда отвечающей ручной ковке. Об этом мечтают те, кто хочет хорошо зарабатывать.
— Сергей, по-вашему, кузнечество нынче — распространенная профессия?
— Я бы сказал, даже очень. Пока в стране ширится архитектурный бум, спрос на ремесленников, которые занимаются архитектурным кузнечеством, будет только расти. Например, в 120-тысячном Ужгороде в налоговой службе зарегистрировано 50 мастерских. В других городах, думаю, цифра не меньше. Другое дело, какие из металлоконструкций, смастеренных в них, можно назвать кузнечеством, а какие — нет. Что касается такого направления кузнечества, как сельскохозяйственное, то оно отмирает. Начинает возрождаться оружейное дело, особенно бурно — в Киеве и во Львове. В Судаке, кстати, проводится кузнеческий фестиваль в форме рыцарского турнира. Там украинские мастера-оружейники и показывают свое мастерство. Сегодня это модное направление, многие ребята реставрируют кольчуги, мечи и шлемы или делают их сами по проектам.
— Говорят, для того чтобы выковать красивую вещь, нужно понимать язык железа. Знаете ли вы его?
— Я считаю, что кузнец понимает этот язык только тогда, когда стоит у огня за наковальней с молотом в руках. Язык этот прост, он почти весь базируется на технических приемах, которые у каждого кузнеца свои. Главное в понимании этого языка — практика. Кстати о железе: у украинских кузнецов с ним большие проблемы — то, что производят наши заводы, очень некачественное, но стоит уже почти столько же, сколько качественное в Европе.
— Что могло привлечь человека с музыкальным образованием к ремеслу кузнеца? Со стороны это выглядит, как будто ты перешел спать с шелковой постели на крытый рядном пол: ведь музыкант — это белые чувствительные пальчики с аккуратным маникюром, а коваль представляется одетым в испачканную сажей одежду, у него жилистые огрубевшие руки...
— Лично меня в этом ремесле всегда привлекал огонь. То, как с помощью горячей стихии можно трансформировать материю, давать ей желаемую форму. Но когда начал ковать, понял, что дело в другом — меня просто заворожило то, как с помощью огня можно трансформироваться, очищаться самому.
— Скажите, а сегодня ковали себя сварожичами считают — то есть теми, кто может управлять огнем?
— Я не знаю такого человека, который мог бы им управлять. Это может только Сварог. Кузнечество — это парный танец человека с огнем, причем ведет в нем огонь. В этом-то вся и мистика — ты можешь чувствовать огонь и понимать его, можешь находиться с ним в одном движении, но управлять им — никогда. Собственно, поиск этого единства с огнем и заставляет кузнеца снова и снова разжигать горн. Кстати, Сварог был тесно связан также и с водой. Я люблю наблюдать за постоянной борьбой и единством этих двух стихий в кузне «Гамора» — молоты в ней механические, и в действие их приводит вода, поступающая в специальную ванну в кузне. Из-за этого по стенам бегут потеки, а внутри стоит густой пар. И если остановиться на минутку, затаив дыхание посмотреть на кузнецов за работой, можно почувствовать, что Сварог здесь... Но вообще о мистике кузнечества тяжело говорить — ее надо чувствовать. Приходите на фестивали кузнецов и, может, вам тоже это удастся.
— Разрешите поинтересоваться — это чувство единства со стихией возникает каждый раз, когда куешь?
— Конечно, нет. Чаще всего ты просто работаешь, выполняешь заказ. Такое счастье выпадает редко, но эти моменты единения с огнем запоминаются навсегда, это, наверное, и есть то, что называется кузнеческим счастьем. Во всяком случае, мне так кажется.
ИЗ-ЗА того, что обычно кузнец был уважаемым и достаточно обеспеченным человеком, одна из самых распространенных фамилий в мире основана на этой профессии. В Украине это Коваль, Коваленко, Ковальчук, Кузнецов, в Англии — Смит, в Германии — Шмидт, во Франции — Ферран, Испании — Эрреро, Армении — Дарбинян.
А вообще, когда-то наши предки называли кузнецов «сварожичами», что значило «люди, связанные с огнем» (в славянской мифологии Сварожич — сын верховного бога Сварога, воплощение небесного огня на земле). Но к делам кузнецов был причастен и грозный Перун. «Се Перун», — объясняли взрослые малышам, указывая на чумазого и сердитого кузнеца, который размахивал молотом над раскаленным железом. Утверждают, будто именно так и возникла украинская фамилия «Супрун».
ТРАДИЦИЯ кузнечных фестивалей в странах Западной Европы существует уже несколько десятилетий. Впервые такие мероприятия проводились в Чехии, Германии, Австрии, Франции... Однако в Украине кузнечество не имело возможности развиваться в советские времена, как художественное ремесло оно было в упадке на протяжении всего прошлого века. Его возрождение началось в последние десятилетия. Кузнечные импрезы появились сначала на Западной Украине в 1990-х годах (во Львове, Ивано-Франковске), теперь фестивали проходят по всей стране.
Фестиваль «Гамора» проводится в небольшом закарпатском селе Лисичево уже несколько лет. Здесь собираются кузнецы из разных уголков Украины и их иностранные друзья. Необычную атмосферу празднику кузнецов в Лисичевом придает старая, но действующая кузня-музей Гамора с водяным молотом. Ей уже 300 лет. Сначала это была бумажная мануфактура, кузницей она стала в середине ХIХ века — в ней было пять водяных колес, каждое мощностью в восемь конских сил. Ежегодно производилось 100 вагонов литья, 120 тысяч лопат и мотыг. Экспортировали продукцию в Югославию, Румынию, Венгрию. Работает Гамора по принципу водяной мельницы. Вода горной реки крутит огромное колесо, которое, в свою очередь, наполняет силой кузнечные мехи в кузнице.
Сегодня в Гаморе мастерят всего два кузнеца. Кстати, на закарпатский фестиваль кузнецов едут посмотреть именно на них. На протяжении праздника можно заходить к ним в кузню и наблюдать за работой. Остальные кузнецы — организаторы и гости фестиваля — работают на площади у кузни.

Теги:

4 Коментувати

Ділитись

На головну

Додати в закладки

Версія для друку

Переслати