Три имени и три беды одного села

И в самом деле, в Лопухово спорят обо всем. Взять вот хотя бы имя. Официальное, украинское — "Лопухів" не устраивает, кажется, почти никого. Оно встречается только в служебных бумагах. Местные жители преимущественно пользуются старым, "советским", наименованием — Лопухово. Но отнюдь не все. При въезде в населенный пункт висит щит с иным названием — Брустуры.

Сельский голова Брустур-Лопухово Михаил Фицай объясняет, почему решил переименовать населенный пункт: "В 1947 г. село Брустуры, основанное еще в 1638 г., назвали Лопухово — по имени советского лейтенанта, который якобы погиб здесь в 1944 г. во время разминирования.

Но в 80-е установили, что фамилия офицера была иная — Калинин. Проблему усугубила "украинизация" 90-х — бездарный чиновник "перевел" название нашего села в официальных документах, и мы в одночасье стали "Лопухів". А село "Лопухів" — как-то совсем обидно получается. Я поэтому даже в официальных документах иногда специально пишу "Лопухово".

В общем, решили мы вернуть нашему населенному пункту историческое наименование. Проголосовали сельсоветом, поставили указатель. Но потом притормозили — оказывается, это столько денег нужно, чтобы провести подобное решение официально! Столько печатей изменить, документов, столько путаницы может быть с теми же предвыборными списками. Так что теперь ждем более удобного момента для того, чтобы довести дело до конца".

Увы, переименование — самая безобидная из проблем Лопухово. Все остальные значительно серьезнее.

Мечта об асфальте

С первой проблемой Лопухово человек, решивший посетить село, сталкивается еще до того, как увидит щит с его "неофициальным" названием на границе населенного пункта. Эта проблема — дорога. Путь из райцентра Тячева в Лопухово неблизкий — 75 км. И идет он отнюдь не по автобану, а по обычной украинской "сельской" дороге — узкой и с колдобинами. Но у самого села асфальт исчезает, и машины вынуждены штурмовать чудовищные ямы, россыпи больших камней и прочие атрибуты разбитой грунтовки. Виднеющиеся на обочине руины дотов и бетонных надолбов (здесь во время Второй мировой проходил укрепрайон "Линия Арпада") лишь усиливают иллюзию того, что трассу недавно бомбили.

"Сейчас еще ничего, — заметив мое недоумение, говорит водитель дергающегося и рычащего автобуса, ползущего вприпрыжку по этому ландшафту, — это грейдер прошел и самые крупные ямы засыпал. Вот осенние дожди начнутся, тогда цирк будет".

Для местных жителей плохая дорога — вечное проклятие. Тут уже и не припомнят, когда весь путь в село лежал под нормальным асфальтом. Самые серьезные разрушения вызвало наводнение 1998 г., когда Лопухово было фактически отрезано от цивилизации, а помощь туда поступала вертолетами. С того времени дорогу понемногу латали, но последний участок длиной километра в полтора, похоже, не скоро увидит асфальтоукладчик.

Как сообщают в Тячевской райадминистрации, у областного автодора больше нет денег. И Кабмин их в этом году не даст. Таким образом, не только капитального ремонта покрытия, но даже текущего, "ямкового", не дождутся обитатели Лопухова и всего района. Финансировать же ремонт дороги общего пользования из районного бюджета попросту невозможно — это запрещает распоряжение Кабмина.

Правда, "Укравтодор" уверяет, что указанная дорога находится в коммунальной собственности — что, впрочем, дела не меняет. Денег на ее ремонт все равно нет.

Михаил Фицай горько замечает: "Слышали, наверное, что о нас говорят — мол, Лопухово всегда особенным хочет быть. На прошлых выборах мы и были "особенными" — на удивление соседям, у нас 50% за Партию регионов проголосовали. Вот в районе за спиной и шепчутся: "Вы за Януковича голосовали, пусть он вам и деньги дает".

Размытые интересы

Следующая серьезная проблема становится видна с той же дороги — это разрушения, вызываемые регулярными наводнениями. Лопухово — серьезный центр лесозаговок в районе, за что и расплачивается. Счесанный с окрестных склонов лес больше не смягчает гидрорежим местной реки — и каждый паводок в регионе бьет по селу очень сильно. После первого серьезного наводнения в 1998 г. из населенного пункта выехало до полусотни семей, потерявших кров и надежду. Потом был печальный 2001 г. и очередные разрушения. Паводок прошлого года Лопухово пережило без серьезных последствий, но местные власти насчитали 15 аварийных объектов, требующих немедленного восстановления. Денег из бюджета государство на эти работы так и не выделило — несмотря на обещания.

Я осматриваю один такой "объект" — "берегоукрепления" на ул. Молодогвардейской. Это небольшая насыпь, по которой шла старинная узкоколейка, выполняющая функцию дамбы. Железную дорогу, построенную еще чехами до Второй мировой, несколько лет назад разобрали на металлолом, а насыпь теперь смыла река. Обрушился в реку и участок автомобильной грунтовки, связывавшей шесть жилых домов с остальным селом. Жители теперь ходят по оставшейся тропинке, по ней же и доставляют грузы — когда уровень воды не позволяет машине преодолеть реку вброд.

Но даже не это тревожит здешних обитателей. В следующий паводок вода неизбежно "съест" последние сантиметры насыпи и хлынет к постройкам. Удивляются: почему им не позволяют застраховать свои жилища более чем на 30 тыс. грн., раз уж государство не собирается их защищать? Между тем на укрепление берега потребовалось бы лишь 30 тыс. грн. — столько же, сколько придется заплатить за один разрушенный дом по страховке.

Показывают коллективное письмо в сельсовет, датированное еще февралем. Уверяют, что готовы сами сброситься на солярку для бульдозера — дайте только технику!

А в сельсовете разводят руками — в местном бюджете денег нет, район ничего не выделяет, МЧС же такими мелочами не интересуется...

Неживописные развалины

Но самая длинная и поистине эпическая проблема Лопухово — это ветхая школа. Дмитрий Костяк, один из активистов, ратующих за строительство нового здания для детей, рассказывает: "Этой проблеме уже 23 года! Еще в 1986 г. школа получила статус аварийной и непригодной для учебного процесса — ученик провалился со второго этажа на первый! Тогда даже срочно изготовили проект нового здания — но с распадом СССР об этом забыли".

Школа и в самом деле выглядит уныло — некоторые окна заложены кирпичом, крыша во многих местах явно нуждается в ремонте. Внутри очаг просвещения с первого взгляда поражает тьмой — здание так спроектировано и построено, что в большинстве коридоров небольшие оконца имеются лишь в торце. Спрашиваю директора учебного заведения Светлану Цуберу, часто ли случаются перебои со светом. Та отвечает: "Бывает".

Классы чуть светлее, но Светлана Николаевна признает — здание построено без всякого проекта, "народным способом", и не соответствует нормам по многим параметрам, в том числе и по освещению. Одноэтажную восьмилетку возвели еще в 1964 г., а в 1975-м начали надстраивать второй этаж. Делали это халтурно, несколько лет здание оставалось без крыши — перекрытия гнили под дождями. Закончили работы в 1981 г., — и уже тогда начались проблемы. Дерево гнило, его кое-где заменяли кирпичные "латки"...

Спрашиваю об истории с признанием здания аварийным. Светлана Цубера пожимает плечами — об этом все знают, но документа, заключения комиссии, никто не видел. Он был слишком невыгоден, чтобы не "потеряться".

Директор откровенно боится — то ли моего визита, то ли груза ответственности. Она не хочет открывать второй этаж аварийного крыла, уверяя, что у нее нет ключей. Я не настаиваю — даже в щели видно, что за дверьми самая настоящая разруха. "Да, там все прогнило — но мы же это крыло закрыли! Классы там заперты, дети попасть не могут. Опасность никому не грозит!" — объясняет Светлана Николаевна.

Еще один "камень преткновения" — лестница на второй этаж. Она так крута, что больше похожа на приставную, чем стационарную. Честно говоря, мне остается только пожалеть пожилых или больных педагогов, вынужденных по ней карабкаться, да удивиться везучести детей, при своей резвости умудряющихся не падать с нее.

Классы поражают сразу двумя вещами — заботливой ухоженностью (заметно, сколько труда и изобретательности вкладывают сюда педагоги) и удивительной бедностью. Доски пола скрипят под ногами и заметно прогибаются. Хранительница библиотеки, которую я встречаю, усмехается и горько замечает: "Мы тут, как в колыбели, можем укачивать себя на рабочем месте".

"Знаете, как тяжело в Тячев мотаться? — жалуется во время экскурсии директор. Мне бы хоть служебный "Запорожец" выделил кто..."

Рассказывает о проблемах с дровами (здесь до сих пор так топят) — компания, которая выиграла тендер на их поставку (объявленный районным управлением), похоже, поставить топливо в срок не может. А местный лесхоз обижен — им даже не сообщили о проведении конкурса.

Мы ходим по кабинетам. Воздух в некоторых крайне влажный и удушливый — возможно, из-за закрытых форточек. Но, скорее всего, от преющей древесины.

Светлана Николаевна не устает хвалить районные власти — как много они делают для школы. Вот два года назад сделали ремонт перекрытий — нет, их не перебирали, но подперли балки импровизированными колоннами. "В этом крыле дерево здоровое, оно может стоять", — уверяет директор, указывая на чудо-колонны.

Я вижу в ее глазах усталость.

Глава Тячевской райадминистрации Василий Йовдий (пожалуйста, читайте "Лучший инвестор — выходец из Тячева!" в следующем номере) мои вопросы о школе в Лопухово встречает с возмущением: "В районе у нас 77 школ, и все в чем-то нуждаются! Это в Лопухово такой менталитет — шум поднимать! Наши специалисты осматривали здание — фундамент там хороший. Перекрытия разве что поменять... Но есть села, в которых ситуация еще хуже! В Нереснице, в Теребле, в Терновой учебные заведения в худшем состоянии. Мы за счет райбюджета не можем все оплатить. Строим сейчас школу в Новоселице, где помещение вообще было не приспособлено к обучению детей. В позапрошлом сдали школу в с. Крива — без помощи государства, только за счет областного и районного бюджетов. Но поймите: из госбюджета нам практически ничего не выделяют. Строительство новой школы — это 35 млн. грн. Районный бюджет может потянуть — 3, 4, ну 5 млн. в год. Это максимум! Я рекомендую сельским депутатам Лопухово обращаться в Кабмин. Районный бюджет не способен финансировать строительство двух или трех школ одновременно. Не можем же мы прекратить строить в Новоселице и начать в другом месте — все равно и в десять лет сами не закончим!"

Хорошо бы к кому-нибудь присоединиться...

О Лопухово можно рассказывать долго — как о любом из тысяч украинских сел. Здесь свои особенности, непривычные не только чужакам, но даже обитателям соседних населенных пунктов. Почти все продукты тут покупают — из-за скверного климата не родит практически ничего, кроме плохонькой картошки. Жители горько шутят: "Как в городе живем".

Как ни удивительно, 80% рабочих рук из этого закарпатского села так и не выехали на заработки — многие трудятся на лесозаготовках. О последних даже бельгийцы (режиссер Джара Малевез) снимали тут фильм, он так и называется — "Лопухово". Правда, говорят о таком бизнесе здесь неохотно, стараются отделаться крайне популярной местной поговоркой, приписывая ее авторство Петру Первому: "Лес — дело темное".

Иногда здесь мечтают о "микросепаратизме" — мол, хорошо бы построить автомобильную дорогу через перевал Легионеров да присоединиться к Ивано-Франковской области — и ездить туда ближе, и коррупция вроде не такая глухая.

Единственная база отдыха в Лопухово — новенький "Водограй"

Любят, как и везде в Закарпатье, говорить о грядущем подъеме туризма, но пока в селе построен лишь туркомплекс "Водограй" — он открылся в этом году.

Михаил Фицай жалуется на район — границы села не пересматривались с середины 70-х. И чтобы инвестору получить участок земли в населенном пункте, приходится иметь дело с районными бюрократами. Интересуюсь, почему сельские власти не закажут новый генплан — это решило бы большинство проблем.

"Так он стоит очень дорого, — поясняет голова. — Один инвестор, правда, предлагал оплатить работы, но хотел взамен слишком "жирный" кусок земли". И, отвлекшись от тяжелых мыслей, Михаил Михайлович радостно переключается на планы возведения перед клубом памятника местному Герою Социалистического Труда: "Большая будет скульптура, метра три высотой. Уже заказали работу львовскому мастеру".

"Во сколько же вам обойдется памятник?" — интересуюсь я.

"Ну, мы деньги в области попросим, разные люди помогут. Может быть, из сельского бюджета и вовсе тратить не придется. А вообще тысяч в восемьдесят гривен обойдется. Думаете, дорого?"

Я пожал плечами. На трехметровый монумент киевские власти, например, без колебаний потратили бы многие миллионы. Но я не мог забыть жалоб на то, что селу не хватает 30 тыс. грн. на обустройство защитной дамбы...