Жизнь над провалом

Главный врач Украинской аллергологической больницы Ярослав Чонка

Академик Иван Зозуля и член-корреспондент АГНУ Анатолий Гайдин предупреждали о грядущей техногенно-экологической катастрофе, миллионных убытках и об угрозе существованию солотвинских аллергологических больниц. (Это письмо размещено на сайте Закарпатской облгосадминистрации.)

В подробности происходящих в поселке событий корреспондента «2000» посвятил главный врач Украинской аллергологической больницы Ярослав ЧОНКА.

— Не сгущают ли ученые краски? — поинтересовался я у своего собеседника.

— Судите сами, перед Новым годом была затоплена 9-я шахта Солотвинского солерудника. Вместе с ней прекратило существование подземное отделение Украинской аллергологической больницы, размещенное в этой шахте. За три с лишним десятилетия здесь успели пролечиться более 100 тыс. больных.

— Уточните, пожалуйста, когда было открыто подземное отделение?

— Его построили в январе 1976 г. на глубине 300 м. К тому времени в Солотвино уже существовала областная аллергологическая больница — ее подземное отделение появилось в октябре 1968 г. в старых штольнях 8-й шахты на глубине 200 м. А вообще первыми лечить больных бронхиальной астмой и аллергиков в соляных шахтах стали в Польше, в Величке (это город в 40 км от Кракова).

— Из-за чего была затоплена 9-я шахта?

— В 2002-м на глубине 380 м в шахту прорвалась вода. Причиной стала неправильная эксплуатация месторождения. Еще в советское время, чтобы увеличить добычу соли, здесь начали проводить интенсивные взрывные работы. Дошли до края залежей соли и, очевидно, нарушили покров. А возможно, вода прорвалась через старые гидрологические поисковые скважины, пробуренные в 50-х.

— А остановить воду можно было?

— Конечно. Надо было сделать тампонаж скважин (изоляцию от водоносных пластов — Авт.). Но проект был дорогой — на 26 млн. грн., и ничего не сделали. Воду откачивали, она прибывала, размывала соль, началось интенсивное карстообразование, земля стала обваливаться. Это происходило на протяжении двух последних лет. В итоге 9-ю затопили. Разведанные запасы соли в этой шахте составляли 150 млн. т. А чтобы открыть новую, понадобится уже 150 млн. грн. Вообще, по оценкам специалистов, в Солотвино залежи соли составляют 70 млрд. т. Причем наша соль очень чистая — 99-процентный хлорид натрия.

— Откуда у вас такие познания в горном деле, вы ведь врач?

— Я работаю в аллергологической больнице с 1981 г. За это время многому научился. И потом у нас есть своя «горная служба», состоящая из бывшего начальника и бывшего главного инженера 9-й шахты.

— Понятно, но ведь больных можно лечить и в 8-й шахте. Или я ошибаюсь?

— Нет, вы правы. Эта шахта начала работать в 1884 г. — носила еще имя императора Франца-Иосифа, потом генсеков Сталина и Хрущева. Но сейчас 8-я свой ресурс выработала. Запасов соли там практически нет. Хотя использовать эту шахту для лечения больных можно. Когда первое подземное отделение, открытое в 8-й шахте в 1968-м, разрушилось, было открыто второе. В областной больнице лечились около 1000 человек в год, а у нас — до 5 тыс. Когда 9-ю шахту начали закрывать, мы разработали проект нового подземного отделения в 8-й шахте, рассчитанного на 90 коек, но с 1 января спуск больных в шахту прекратился.

Несколько вариантов для 8-й шахты

— Почему?

— Солерудник задолжал Солотвинскому горноспасательному взводу почти 800 тыс. грн. Рудник — банкрот и рассчитаться не может. Поэтому взвод сейчас собираются расформировывать, а без спасателей спуск под землю запрещен. В итоге мы оказались заложниками конфликта между Минагрополитики, которому принадлежит рудник, и МЧС, которому подчиняется горноспасательный взвод. Из-за этого обе больницы — наша и областная — простаивают.

— А у вашей больницы с расчетами все в порядке?

— Мы ежемесячно платили 120—140 тыс. грн. солеруднику за спуск и подъем больных, использование электроэнергии и т. д. Задолженностей у нас нет, кроме того, обе больницы частично оплачивали и работу горноспасателей.

— К слову, дорого лечиться у вас?

— Государственные путевки — те, которые рассылались по областным управлениям здравоохранения, — бесплатные. Но поскольку полного финансирования нет, мы во многом жили за счет внебюджетных средств. В прошлом году детская путевка у нас стоила 2200 грн., а взрослая — 3000. Срок — 24 дня. Теперь сравните: больному астмой постоянно нужно тратить почти 1000 грн. в месяц на ингаляторы, таблетки и прочие лекарства. Еще одна цифра для сравнения — в карпатских санаториях путевки стоят по 6000 грн.

— Какие-то варианты решения проблемы 8-й шахты есть?

— Целых три. Первый. Сейчас на столе у министра аграрной политики Юрия Мельника лежит приказ о консервации 9-й шахты. На это нужно 15 миллионов, и Юрий Федорович обещал их найти из резервов министерства. Этим приказом предусмотрены и работы по спасению 8-й шахты. Соответственно получат финансирование и горноспасатели — без них работы вести нельзя. Когда министр приказ подпишет, МЧС заключит договор с солерудником.

Второй вариант. Сократить численность взвода спасателей, и тогда его смогут финансировать сами больницы. Кроме того, мы можем сформировать добровольную спасательную дружину из своих работников. Но МЧС на это предложение не соглашается.

Третий вариант. В Закарпатье есть сводный горноспасательный отряд, который финансируется из бюджета. Точно так же можно перевести на полный бюджет солотвинский взвод. А то получается, что мы, государственная организация, платим другой государственной структуре. Зачем перекладывать деньги из кармана в карман?

Была еще одна идея: несколько лет поработать в 8-й и параллельно готовить новую шахту. Сейчас НИИ соляной промышленности из Артемовска изучает такую возможность. Но, увы, из-за экономического кризиса реализовать ее пока не получится.

Солотвинские озёра: вчера и сегодня

 Тройной удар

— Чем чревато закрытие больницы?

Есть люди, которые просто не могут жить без Солотвино. Человек пролечится у нас, а потом год проведет без лекарств. А дети после лечения в соляных шахтах могут вернуться домой полностью выздоровевшими.

Мы даже в 90-е работали с полной загрузкой. В Украине более 2 млн. больных астмой, и их, к сожалению, становится только больше. Сейчас в Солотвино едут на лечение из России, Молдавии, Казахстана, Прибалтики, были пациенты из США и Израиля.

Кроме того, солерудник и больница являются бюджетообразующими организациями для Солотвино. В нашей больнице работают 400 чел., в областной — 100. Если обе больницы закроются, медики и обслуживающий персонал останутся без работы. То же и с рудником, где раньше было 1600 человек. А население всего поселка около 8 тыс.

Бездеятельность грозит Солотвино серьезными социальными проблемами: провалы, о которых я говорил, пошли по всему поселку и уже приближаются к жилым домам. В зоне возможных провалов находятся канализация, центральный водопровод и трансформаторная станция.

Уже катастрофически обмелели Солотвинские соляные озера, где вода не менее целебная, чем в знаменитом Мертвом море. Это может привести к разорению баз отдыха, построенных у лечебных водоемов.

— Вы говорили о медицинском и социальном аспекте проблемы, но есть еще и научный...

— Если не спасти больницу, то Украина полностью утратит научные приоритеты в области спелеотерапии. Наша больница — самая большая в мире. На ее базе были защищены более 20 диссертаций. Одна из них посвящена уникальной теме — лечению в соляной шахте ожоговых заболеваний. Мы уже лечили 260 таких больных.

— Что же будет дальше?

— Не знаю. На работе телефонную трубку уже не беру. Что я могу людям сказать? Проблему Солотвино нужно решать на общегосударственном уровне. Поскольку вопрос давно вышел за пределы возможностей органов местной власти, в т. ч. и областной.

Справка

Украинская аллергологическая больница.

Главный врач — Ярослав Васильевич Чонка.

90575, Закарпатская обл., Тячевский р-н, пос. Солотвино, ул. Терека, 42.
Тел./факс (03134) 215-00.

Теги:

1 Коментувати

Ділитись

На головну

Додати в закладки

Версія для друку

Переслати