”Я буду чистить крумпли (картофель. — ” ГПУ”) и с вами говорить. Потому что сейчас с огорода придут кушать, а обед еще несладила”, — Юлия Иванчо, 78 лет, поправляет очки и платок на голове, из-под которого выбились седые волосы.
— Оле, как белый чирвак (майский жук. — ” ГПУ”) поел, — показывает наполовину съеденную картофелину. — Для себя держим одного порося. В саду две яблони, грушка, орех. В горшок чтобы что-то положить, нужно купить. Крумпли свои сажаем, мало зелени, фасолю. Теперь на земле невыгодно работать, — рассуждает. — Нужно купить удобрение, заплатить за пахоту, наработаться. Да и некому работать. В хате одни пенсионеры и инвалиды. Нас несчастья преследуют.
Рассказывает о своей семье:
— Три фамилии здесь — Иванчо, Свадеба, Ман. Но все едим из одного горшка. Старшая дочь Клара на пенсии, пошла по сокращению, работала в охране в Перечине. Ее мужу 58 лет, но нигде не работает, живет отдельно. А придет сюда, то е сть е му давай. Младшая дочь Люба инвалид с детства. Ей было полтора годка, когда у мер мой муж. Росла слабо, в два года начала ходить, в три говорила. Училась в специализированной школе в Великом Березном. Любка замуж не ходила. Внучка Иванка с мужем Иваном живет с нами. Детей не имеют. Три года тому назад молодого зятя сбила машина. Поламала ему ногу, перенес сложную операцию, стал инвалидом.
В дом заходит запыхавшаяся секретарь Симерковского сельсоветы Мария Пекар, 49 лет. Вынимает из полиэтиленового пакета литровую пачку персикового сока, два апельсина, три банана, шоколадное печенье.
— Угощайтесь, — кладет на стол. — Простите, надо ехать в Перечин, в загс.
— Ну и нашто сие принесла? — пожимает плечами Юлия Ивановна. Берет миску с начищенным картофелем, моет под краном.
— Жизнь прожила-м очень тяжелую, — вспоминает. — Нас у родителей было четверо. Старшая сестра в 44 года умерла. Брат теперь ходит на палках. Я повдове ла в 26 лет. Привести в дом другого мужчину не могла за сче т Любы — не хотела, чтобы кто-то обижал моего ребенка. Да и других детей не хоте ла-м сия заводить. Приходил что-то помогать мой отец. Мы с дочерьми жили 17 лет сами, пока старшая не привела зятя. Но зять оказал ся непуте вы м к жизни.
15 лет тому назад Юлия Иванчо начала изготовлять свечи для церкви.
— Когда-то соседи у нас делали свечи, то я несколько раз посмотрела и запомнила, — рассказывает. — Теперь очень подорожал парафин, один килограмм стоит 8 гривен. Я еду в Ужгород на склад и там покупаю полметра (50 кг. — ” ГПУ”) за 400 гривен. Деньги беру из пенсии, имею 430 гривен. Тройца теперь стоит 25 гривен, — показывает. — Чтобы вернуть деньги, должна сделать и продать десять тройц. Сейчас больше берут мадьярские свечи, потому что сделаны из белого хорошего парафина.
Из шкафа достает свечи — одинарные и тро йчас тые.
— Еще имею такую, что уже ей 13 лет, — вынимает из серванта. — Ежегодно несу ее освящать на Стретение в церковь. Это непростая свеча. Если у человека что-то и где-то напухло, то нужно зажечь свечу и дуть, приговаривая: ”Так най сия скоро рас ходится, как дым”. Я еще не хоснувала ее (не использовала. — ” ГПУ”), потому что не было потребности. Когда идет большая буря, то жгу свечи, чтобы сия скоре е прошла.
Во двор заезжает машина. В комнату заходит мужчина лет 40 с большим животом. Из одежды на нем лишь шорты. Это младший зять Иван.
— Баба, скоро есть придем, а обед не готов, — быстро нарезает хлеб, сало. С огурцами и помидорами кладет в прозрачный полиэтиленовый пакет. — А покажите свои документы! Теперь всякие ходят к старым людям и всякими представляются.
1930, 23 марта — Юлия Корпанец родилась в селе Симер Перечинского района Закарпатской области
1948 — вышла замуж за Андрея Иванчо, через 3 года родила дочь Клару
1954 — родилась дочь Люба
1956 — муж Андрей упал в бочку с уксусной кислотой и умер
1973 — выдала замуж внучку Иванну
1982 — заболела раком, перенесла сложную операцию на кишеч нике
2005 — младшего зятя Ивана сбила машина